Казакевич Максим - Алекс [СИ]

На улице уже окончательно стемнело, и парк залил яркий свет фонарей. Гуляющих больных заметно поубавилось, и это развязало сестрам руки. Они пьяно навалились на Алекса, обняли и жарким шепотом, вперемешку с непрерывным хихиканьем, признались:

— Алекс, а мы тебя любим!

На трезвую голову они вряд ли бы такое сказали, и Алекс ответил им:

— А я знаю.

— А ты нас любишь?

— Да….

Близняшки не стали уточнять, кого он любит сильнее, с алкоголем в крови им стало на это глубоко наплевать. Главное — положительный ответ. Они еще сильнее прижались к нему, расстегнули на его форме все пуговички и в четыре руки нагло облапали мускулистое мужское тело. Быстро добрались до интимных мест и довели Алекса до боевой готовности…. Ну а дальше началась настоящая пьяная оргия с воплями, стонами, криками и матом на всю больничную округу.

Вернулся изнасилованный Алекс в госпиталь на подрагивающих ногах глубоко за полночь. Медсесты и врачи в приемном покое, мимо которого он крался, многозначительно ухмылялись и перемигивались, но выдавать свое присутствие не стали, и Алекс, якобы никем незамеченный, поднялся в свою палату. Зайдя внутрь, он аккуратно притворил за собой дверь, скинул с ног боты и, рухнув на свою койку, моментально захрапел.

Утром он проснулся, оттого что его усердно трясли за плечо. Трясли долго и упорно, пока он окончательно не вырвался из оков Морфея и не открыл глаза. А, открыв, увидел перед собой лицо Ксиу.

— Доброе утро, — сказал он первое пришедшее на ум.

Ксиу покривился от дыхнувшего перегара и сунул в руку больного две быстрорастворимые таблетки.

— На, пей…, - сказал он.

— Что это?

— Догадайся. Сейчас ночная смена заходила посмотреть на героя вчерашнего дня, пожалела тебя и оставила две таблетки от похмелья.

— От похмелья? — со скрипом сообразил Алекс и сполз с койки. Ноги почему-то отказывались держать (он еще не вспомнил почему), голова гудела и трещала подобно перезревшему арбузу, и потому он опустился на карачки и пополз к графину с водой. С большим трудом он добрался до тумбочки, плеснул в стакан и бросил в воду две таблетки. Подождал когда они растворяться и судорожно осушил его.

Очищающий эффект лекарство начало сразу же, попав в желудок.

Алекс также на карачках отполз обратно на кровать и стал ждать исцеления. Вскоре его головная боль и тошнота стали потихоньку исчезать, сознание прояснилось, и он вспомнил вчерашний вечер в мельчайших подробностях.

— Слушай, — обратился он к Ксиу, чувствуя как лицо начинает заливаться краской, — про какого героя ты мне тут говорил?

— Про тебя, — усмехнулся Ксиу.

— А что я?

— Ха! Так ты ж вчера сношался как лошадь — весь госпиталь у открытых окон сидел и слушал ваши мартовские серенады. Ну и концерт ты вчера устроил.

— Да ты что?! И все до единого слушали?

— Угу, даже с соседних отделений врачи прибежали, чтобы послушать ваши художественные вопли. Один даже профессиональную камеру с собой притащил и полез на крышу. Говорил что оттуда парк как на ладони.

От сказанного Алекс схватился за голову.

— Е-мое, не зря же я пить отказывался. Чувствовал, что добром не кончится.

В дверь громко постучали и без разрешения открыли.

— Уже не спите? — спросил средних лет врач. За его спиной стояло несколько улыбчивых персон в белых халатах.

— Нет, не спим, — с готовностью ответил Ксиу, и Алекс почему-то покраснел еще гуще.

Мистер Паюс прибыл на планету Опцион около полудня. Шатл мягко доставил его на территорию космопорта и там министр арендовал реактивный геликоптер. Скоростное атмосферное судно быстро набрало высоту и понесло дорогого пассажира к озеру, что находилось от посадочной площадки в пяти тысячах километрах на север.

Свое странное название — Опцион — планета оправдывала на все сто процентов. Она была самой большой во всем населенном людьми мире торговой площадкой и финансовой точкой. На здешних биржах проводились масштабные торги. Покупали и продавали все, что можно было только продать или купить. Триллионные сделки за каких-то десять минут на фьючерсные контракты были не редки. Акции торговались с еще большей активностью, и это приносило жителям планеты очень и очень хорошие деньги. А ведь биржи играли еще на векселях, опционах, валютах и прочих финансовых инструментах.

В этом плане планета была золотой жилой, и во многом это было предопределено тем, что она находилась почти в самом центре коммуникационных и транспортных путей.

Через три часа полета геликоптер сел на площадку возле озера. Едва Паюс сошел с трапа, как к нему подкатил черный приземистый автомобиль, и из его недр выбрались два карабинера с грозным оружием. Они подошли к министру, козырнули и нейтральным тоном сказали:

— Пожалуйста, проедемте с нами.

— Конечно.

Карабинеры привезли Паюса к охотничьему домику. Завели его внутрь и попросили снять правый ботинок и носок.

Министр беспрекословно подчинился. Находившийся в домике лаборант отщипнул от стопы кусочек плоти и уволок его на анализ. Другой лаборант снял у Паюса отпечатки пальцев и отсканировал радужную оболочку глаза. Все это было стандартной проверкой личности перед встречей с президентом федерации.

Карабинеры тем временем проверили его на предмет оружия, взрывчатых и отравляющих веществ.

Когда результаты проверки оказались положительными и лаборанты подтвердили что это действительно министр оборонной промышленности Паюс, а не его двойник-камикадзе, карабинеры вежливо извинились за устроенную проверку и вернули правый ботинок.

— Ничего-ничего, я же понимаю, — кивнул Паюс. — Надо полагать, что с другими менее значимыми персонами вы обходитесь более жестко.

— Да, — подтвердил старший карабинер, — чтобы взять ДНК на анализ, с некоторых мы снимаем трусы и загибаем раком….

— Да ну? И не возмущаются?

— Не очень. Предпочитают молчать, — ухмыльнулся президентский охранник.

Паюс присел на жесткую лавочку и надел ботинок.

— Понятно. Не подскажете, где я могу найти президента?

— Конечно…. Он на противоположном берегу озера — удит рыбу. Вам надо идти по тропе вдоль берега. Это займет около часа.

— У-у, как далеко. А на вашей машине меня не подбросите?

— Извините, не могу. Туда нет дороги. Но у нас есть надувная весельная лодка, если хотите, можем дать. Только ее грести будет некому.

— Не страшно, я справлюсь.

— Как скажете, но я думаю….

— Что?

— Если вы распугаете президенту всю рыбу, то, я думаю, настроение у него от этого лучше не станет. Скорее наоборот.

Министр ненадолго задумался.

— Да, мне бы этого не хотелось. Так, где говорите эта тропа?

Карабинер охотно показал дорогу вокруг озера и объяснил, как не сбиться с пути. Паюс принял к сведению и бодро потопал на незапланированную встречу с первым человеком Федерации Населенных Миров.

Шел он долго, гораздо больше часа. Несколько раз он сбивался с пути и уходил в сторону от озера, и потому ему приходилось возвращаться, созваниваться с президентской охраной и уточнять свой путь. Несколько раз на его пути из ниоткуда возникали странные личности в спортивных костюмах цвета хаки и требовали предъявить документы. Паюс лез во внутренний карман пиджака, доставал свои корочки и тыкал ими в нос этим личностям, после чего те без единого звука исчезали в редкой зелени леса.

Наконец, изрядно вымотавшись и безнадежно испортив дорогую обувь, министр вышел к месту, где должен был находиться президент Охо Рабзол.

Глава федерации сидел на складном походном стульчике на самом краю пятиметрового обрыва. В недорогой одежде свободного покроя и в кепке с длинным козырьком от солнца он расслабленно вглядывался в водную рябь — не дернется ли поплавок? Длинная легкая удочка уверенно покоилась у него на руках.

Услышав тяжелые шаги, президент оторвался от созерцания и полуобернулся.

— А, это вы, — с разочарованием сказал он после паузы. — Зачем вы пришли, у меня выходной.

Паюс виновато улыбнулся и развел руками.

— Увы, господин президент, дела. У войны выходных нет.

— Это точно. С чем пришли, что-то срочное? — недовольно вопросил президент.

— Не очень, но откладывать нельзя, — признался министр.

— Понятно. Тогда сидите и ждите, когда я наловлю на уху. Потом будем разговаривать. Кстати, вам удочку дать?

— Н-нет, не надо. Я не умею ловить рыбу.

— А чего тут уметь? — изумился президент Рабзол. — Насаживаешь червя на крючок, закидываешь конец в воду и ждешь когда клюнет. Нет, многоуважаемый Паюс, — решил подковырнуть он министра, — в воду закидывается не тот конец, на который вы посмотрели. Хотя, я думаю, наживкой он будет замечательной. По крайне мере русалки должны будут клюнуть.